СМИ и Интернет: проблемы правого регулирования

В отечественном, зарубежном и международном конституционно- правовом лексиконе категория «основные права и свободы» — достаточно широко используемая правовая конструкция. В современной отечественной юридической доктрине и практике к «основным» обычно относят права и свободы, закрепленные в главе 2 Конституции РФ 1993 г.

Основные права и свободы в сравнении с «иными» правами и свободами обладают несколько повышенным конституционно — правовым весом. Так, норма ст. 2 Конституции РФ, права и свободы человека (то есть все, а не только основные) квалифицирует в качестве «высшей ценности». Что же касается основных, то норма ч. 2 ст. 17 Конституции РФ, учитывая их естественно-правовой андеграунд, закрепляет важное дополнительное качество «основных прав и свобод» — «принадлежность каждому от рождения» и «неотчуждаемость».

Категория «основные права и свободы» употреблена и в ч. 1 ст. 55 Конституции РФ. Кстати, контекст этой конституционной нормы позволяет вычленить еще один классификационный разряд прав и свобод — «другие общепризнанные права и свободы».

К числу содержательных признаков основных прав и свобод относится также и то, что их ограничение государством может быть осуществлено только в определенных исключительных по своему характеру обстоятельствах (ч. 5 ст. 13, ч. 3 ст. 55, ч. 2 ст. 56, ст. 63 Конституции РФ).

Права и свободы: общее и особенное.

Давайте зададимся вопросом: почему в одних случаях мы говорим «права», а в других — «свободы»? На чем строится разграничение этих правовых понятий ? Прежде всего, отметим, что в конституционно-правовой доктрине это разграничение носит достаточно условный характер. В целом, считается, что по своей юридической природе и системе гарантий права и свободы однородны. В то же время, некоторые элементы различий выделить можно, то есть они однородны, но не тождественны.

Так, различая права и свободы, мы, среди прочего, отдаем дань уважения определенным политико-правовым традициям, сложившимся в XVII-XIX веках. Во-вторых, употребление категории «свобода» позволяет нам в методологических и иных прикладных целях подчеркнуть особенность сферы реализации той или иной правовой возможности, на время, отстраняясь от внимания к результатам действий по ее реализации (свобода мысли, слова, печати, вещания, сетевой коммуникации). Тогда же, когда мы желаем подчеркнуть то обстоятельство, что в данном контексте речь идет о достаточно определенных действиях конкретных управомоченных лиц корректнее употребление категории «права», а не «свободы».

В целом можно сказать, что свободът в сравнении с правами — представляют собой менее четко выраженные, определенные, формализованные правовые возможности.

Царица же российских информационных норм — норма ч. 4 ст. 29 Конституции РФ дает нам пример некого симбиоза «права» и «свободы» («права свободно» искать, получать, передавать, производить и распространять информацию).